Архивные данные. Страница 2
1-2-3-4-5-6-7-8
Л.А. Дмитриев
История открытия рукописи «Cлова о полку Игореве»
Сведения о том, где, когда и при каких обстоятельствах была обнаружена рукопись «Слова о полку Игореве», представляют интерес не только с точки зрения историографии «Слова». История открытия рукописи «Слова» имеет принципиально важное значение при решении вопроса о подлинности «Слова о полку Игореве». Ранее всех это прекрасно понял К. Ф. Калайдович, страстно пытавшийся в 1813 г. собрать все сведения о рукописи «Слова» от людей, видевших эту рукопись.
История рукописи «Слова» является одним из самых важных аргументов скептиков, пытающихся доказать, что «Слово» — подделка XVIII в. Прежде всего основанием для скептического отношения к рукописи «Слова» служит то обстоятельство, что рукопись эта сохранилась лишь в единственном списке, да и этот единственный список погиб.
В истории мировой культуры можно назвать далеко не один случай, когда по тем или иным причинам гибли в составе больших библиотек и рукописных собраний единственные в своем роде рукописи. Гибель всего рукописного собрания А. И. Мусина-Пушкина в московском пожаре 1812 г. расценивалась современниками как непоправимое бедствие в истории русской культуры. «Радуюсь, что Синодальная библиотека цела и не перестаю тужить о пушкинской. История наша лишилась сокровища», — писал Н. М. Карамзин А. Ф. Малиновскому в письме от 17 февраля 1813 г.1
Из всего собрания сохранились лишь те рукописи, которые случайно находились в 1812 г. у Н. М. Карамзина, бравшего у Мусина-Пушкина рукописи, необходимые для его работы над «Историей государства Российского». Племянник А. И. Мусина-Пушкина, Н. А. Енгалычев, на запрос М. П. Погодина о библиотеке своего дяди писал по этому поводу следующее: «Еще до нашествия французов, в то время, когда Карамзин посвятил себя исключительно занятиям русской истории и утвержден был историографом, он выпросил у дяди моего 17 книг из его библиотеки для сочинения русской истории. Это мне обстоятельство известно потому, что это было в то самое время, когда я жил у дяди моего в доме. Не знаю, какие именно были эти книги, — по молодости моей мне не любопытно было тогда знать об них подробно; но о важности их можно заключить из того, что Карамзин взял их по собственному выбору из библиотеки дяди моего, и несмотря на то, что по высочайше возложенному на него поручению все государственные книгохранилища были ему открыты, почитал эти книги для русской истории необходимыми, удерживал их у себя до самого первого издания его „Истории“, и даже после того не возвратил»2. В числе сохранившихся у Карамзина рукописей находились, между прочим, такие ценные документы русской истории, как Двинские грамоты, Судная грамота новгородцев, договор Новгорода с польским королем Казимиром. Как видим, Карамзин взял у Мусина-Пушкина рукописи сугубо исторического характера, необходимые ему как материал для работы над его «Историей». Поэтому нет ничего удивительного в том, что вместе со всем собранием Мусина-Пушкина погибла и рукопись «Слова».
Еще больше сомнений и недоразумений вызывают сами обстоятельства приобретения Мусиным-Пушкиным рукописи «Слова», хранение этой рукописи в его собрании, первоначальная работа над ней ее владельца.
Д. С. Лихачев в очерке, посвященном истории рукописи «Слова о полку Игореве», рассмотрев существующие в настоящее время сведения об обстоятельствах приобретения А. И. Мусиным-Пушкиным рукописи «Слова», приходит к заключению, что «остается далеко не ясным, когда точно и у кого приобрел А. И. Мусин-Пушкин свой знаменитый сборник. Но как бы ни были для нас неясны те пути, которыми А. И. Мусин-Пушкин составил свое знаменитое собрание, именно эта подозрительность вселяет в нас уверенность в его подлинности»3. До настоящего времени каких-либо новых документов, непосредственно связанных с историей рукописи «Слова о полку Игореве», обнаружено не было и внести уточнения или дополнения в этот вопрос мы можем лишь на основе старых фактов. Но новый подход к этим фактам, более пристальное внимание к ним дают возможность, как нам кажется, объяснить сущность отмеченной Д. С. Лихачевым подозрительности к обстоятельствам приобретения Мусиным-Пушкиным рукописи «Слова», которая вселяет в нас уверенность в подлинности этой рукописи.
Можем ли мы считать случайным то обстоятельство, что рукопись «Слова о полку Игореве» оказалась в собрании рукописей А. И. Мусина-Пушкина и что он обратил внимание на это произведение, обнаружив его в составе довольно-таки большого сборника? Думается, что нет.
Из приведенного выше отрывка из письма Н. М. Карамзина А. Ф. Малиновскому видно, что Карамзин счел возможным поставить собрание Мусина-Пушкина рядом с Синодальным собранием рукописей. По словам того же Карамзина, рукописи из собрания Мусина-Пушкина «не только прочесть, но ниже пересмотреть в короткое время невозможно»4. И. Н. Болтин так писал об этом собрании рукописей уже в 1792 г.: «...будучи крайний древностей наших любитель (Мусин-Пушкин, — Л. Д.), великим трудом и иждивением, а больше по счастию, по пословице: на ловца и зверь бежит, собрал много книг весьма редких и достойных уважения от знающих в таких вещах цену; невозбранно я по дружбе его ко мне оными пользуюсь, но не имел еще время не только всех их прочесть, ниже пересмотреть. Из надписей их и из почерка письма предварительно я уверен, что, прочетши их, много можно открыть относительно до нашей истории, что поныне остается в темноте или в совершенном безызвестии, но сие требует великих трудов»5. Поэтому нет ничего удивительного, что в этом богатейшем и по количеству и по составу собрании XVIII в. оказалась рукопись «Слова о полку Игореве». Не вызывает никакого недоумения и то обстоятельство, что среди многочисленных рукописей своего собрания, в составе большого рукописного сборника Мусин-Пушкин обнаружил «Слово». По всей видимости, издавать целиком большие памятники он не решался, а выискивал в имеющихся у него рукописных сборниках наиболее интересные тексты. В предисловии к изданию «Русской правды» в 1792 г., являвшемуся в какой-то мере программным ко всей его издательской деятельности, Мусин-Пушкин, в частности, писал: «Касательно до нас, мы не оставим, поелику способности наши и время дозволит, прилагать труды к трудам в рассматривании оных книг, извлекая из-под спуда кроющиеся в них и свету неизвестные древности нашей отрывки, дабы тем споспешествовать, по мере наших сил, высочайшей ее императорского величества воле, услужить Отечеству и удовлетворить желанию любителей российскою слова»6. Именно такого рода изданием было издание Мусиным-Пушкиным «Поучения» Владимира Мономаха, извлеченное им из Лаврентьевской летописи.
1 Письма Карамзина к Алексею Федоровичу Малиновскому и письма Грибоедова к Степану Никитичу Бегичеву. Под ред. М. Н. Лонгинова, изд. ОЛРС, М., 1860, стр. 3.
2 ГБЛ, Архив Погодина, II, 11. 82. Опубликовано в кн.: Н. Барсуков. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. VII. СПб., 1893, стр. 311—313.
3 Д. С. Лихачев. Археографический комментарий. В кн.: «Слово о полку Игореве». Серия «Литературные памятники», Изд. АН СССР, М. — Л., 1950, стр. 355. (В дальнейшем: Лихачев).
4 Н. Попов. История императорского Московского общества истории и древностей российских, ч. I (1804—1812). М., 1884, стр. 22.
5 Критические примечания генерал-майора Болтина на первый том Истории князя Щербатова. СПб., 1793, стр. 251—252.
6 Правда русская, или законы великих князей Ярослава Владимировича и Владимира Всеволодовича Мономаха. С преложением древнего оных наречия и слога на употребительные ныне, и с объяснением слов и названий, из употребления вышедших. М., 1792, стр. II. (Разрядка моя, — Л. Д.).
1-2-3-4-5-6-7-8
Предыдущая глава